Звучит музыка. Девушка и юноша на фоне музыки читают стихи С. Есенина.

Д е в у ш к а. О Русь — малиновое поле

И синь, упавшая в реку,—

Люблю до радости и боли

Твою озерную тоску.

Холодной скорби не измерить,

Ты на туманном берегу.

Но не любить тебя, не верить —

Я научиться не могу.

 

Ю н о ш а. Тебе одной плету венок,

Цветами сыплю стежку серую,

О Русь, покойный уголок,

Тебя люблю, тебе в верую...

О пашни, пашни, пашни,

Коломенская грусть,

На сердце день вчерашний,

А в сердце светит Русь.

 

Девушка. ...Слухают ракиты

Посвист ветряной.

Край ты мой забытый,

Край ты мой родной.

 

Хор исполняет отрывок из вокально-симфоничсской поэмы Г. Свиридова «Памяти Сергея Есенина» «Край ты мой заброшенный».

 

В е д у щ и й. Был один из прекрасных зимних вечеров. Падал легкий, пушистый снег. Деревья стояли как зачарованные; покрытые снегом, в лунном свете, они казались чем-то волшебным, вышедшим прямо из сказки.

В такой дивный вечер 27 декабря 1925 года в одном из номеров ленинградской гостиницы «Англетер» покончил с собой замечательный русский поэт Сергей Есенин. Накануне он передал свои стихи.

 

1 ч т е ц. До свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставанье

Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки и слова,

Не грусти и не печаль бровей,—

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

 

В е д у щ и й. Страстные споры разгорелись вокруг смерти поэта. На могиле Есенина спорили так, как не спорили при его жизни. Так называемые «друзья» стремились представить его этаким непонятным талантливым гением, кабацким поэтом, хулиганом, пессимистом, чуждым советскому обществу и советскому строю.

В бой за Есенина — большого и яркого поэта, вступили лучшие писатели России.

 

Портрет В. Маяковского.

Чтец исполняет стихотворение В. Маяковского «С. Есенину».

Портрет М. Горького. Чтец, сидя за столом с раскрытой книгой, читает.

Впервые я увидал Есенина в 1914 году, где-то встретил его вместе с Клюевьм. Он показался мне мальчиком 15—17 лет. Кудрявенький и светлый, в голубой рубашке, в поддевке и сапогах с набором, он очень напомнил слащавенькие открытки Самокиш-Судковской, изображавшей боярских детей, всех с одним и тем же лицом. Было лето, душная ночь, мы, трое, шли сначала по Бассейной, потом через Симеоновский мост, постояли на мосту, глядя в черную воду...

Позднее, когда я читал его размашистые, яркие, удивительно сердечные стихи, не верилось мне, что пишет их тот самый нарочито картинно одетый мальчик, с которым я стоял ночью, на Симеоновском и видел, как он, сквозь зубы, плюет на черный бархат реки, стиснутой гранитом.

Через шесть-семь лет я увидел Есенина в Берлине, в квартире А. Н. Толстого. От кудрявого, игрушечного мальчика остались только очень ясные глаза, да и они как будто выгорели на каком-то слишком ярком солнце. Беспокойный взгляд их скользил по лицам людей изменчиво, то вызывающе и пренебрежительно, то, вдруг, неуверенно, смущенно и недоверчиво...

Есенина попросили читать. Он охотно согласился, встал и начал монолог Хлопуши. Вначале трагические выкрики каторжника показались театральными..

Но вскоре я почувствовал, что Есенин читает потрясающе, и слушать его стало тяжело до слез. Я не могу назвать его чтение артистическим, искусным и так далее, все эти эпитеты ничего не говорят о характере чтения. Голос поэта звучал несколько хрипло, крикливо, надрывно, и это как нельзя более резко подчеркивало каменные слова Хлопуши...

Даже не верилось, что этот маленький человек обладает такой огромной силой чувства, такой совершенной выразительностью...

Взволновал он меня до спазмы в горле, рыдать хотелось. Помнится, я не мог сказать ему никаких похвал, да он — я думаю — и не нуждался в них.

Я попросил его прочитать о собаке, у которой отняли и бросили в реку семерых щенят.

— Если вы не устали...

— я не устаю от стихов,— сказал он и недоверчиво спросил:

— А вам нравится о собаке?

я сказал ему, что, на мой взгляд, он первый в русской литературе так умело и с такой искренней любовью пишет о животных.

— Да, я очень люблю всякое зверье,— молвил Есенин задумчиво и тихо,.. пощупал голову обеими руками и начал читать «Песнь о собаке».

 

Декламация стихотворения «Песнь о собаке». Чтец, сидящий за столом, продолжает чтение.

..После этих стихов невольно подумалось, что Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви ко всему живому в мире...

 

IУ ч т е ц читает стихотворение «Отговорила роща золотая...»

У - « Я иду долиной...»

 

В е д у щ и й (за занавесом, в микрофон) . Белинский однажды заметил, что сила гениального таланта основана на живом, неразрывном единстве человека и поэта. Именно это слияние человека и поэта в лирике Есенина заставляет учащенно биться наши сердца, страдать и радоваться, любить и ревновать, плакать и смеяться вместе с поэтом.

 

УI ч т е ц. Спит ковыль. Равнина дорогая,

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй, всякого спроси —

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живется на Руси.

Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, шепчут тополя.

Но никто под окрик журавлиный

Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Все равно остался я поэтом

Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,

Вижу я, как сильного врага,

Как чужая юность брызжет новью

На мои поляны и луга.

Но и все же, новью той теснимый,

Я могу прочувственно пропеть:

Дайте мне на родине любимой,

Все любя, спокойно умереть!

 

Вокальный ансамбль: «Все пройдет, как с белых яблонь дым», музыка А. Лепина.

Звучит музыка второй части Первой симфонии П. И. Чайковского.

 

В е д у щ и й (на фоне музыки) . Иволга... Эта красивая, золотая с черными подкрылками птица прилетает в наши березовые и липовые рощи очень поздно, когда лето начинает входить в зиму, и уже вскоре умолкает до следующего года ее трехколенная серебряная флейта.

Когда она поет на вечерней или утренней заре, весь пернатый мир затихает, прислушиваясь к ее удивительно чистому голосу, как бы сверяя и настраивая свои голоса на ее несравнимый лад. Она осторожна и пуглива. Ее трудно увидеть. Трудно найти ее гнездо. Когда идешь тишайшим вечерним лесом и вдруг услышишь ее голос, невольно вздрагиваешь и останавливаешься,— так он пронзителен, волнующ и чист, так он завораживает и подчиняет себе человеческую душу, верящую в сказку и творящую ее.

Когда впервые соприкасаешься со стихами Сергея Есенина, с тобой происходит нечто подобное встрече с песней иволги в вечернем лесу.

Есенин заставляет человека, общающегося с ним, быть естественнее и обретать чудо поэзии в неброском, но очень глубоком мире долинной России, в ее сказочном языке.

Надо только уметь услышать иволгу, не спугнуть ее, когда она поет.

Лесники знают об этом и, проезжая по заросшей ольшаником тропинке, придерживают коня, когда начинает петь и волга.

 

Коллективное чтение.

I. Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то вволга, схоронясь в дупло, Только мне не плачется — на душе светло...

II. ...Хорошо лежать в траве зеленой 14, впиваясь в призрачную гладь, Чей-то взгляд, ревнивый и влюбленный, На себе, уставшем, вспоминать.

III. Коростели свищут... коростели...

Потому так и светлы всегда

Те, что в жизни сердцем опростели

Под веселой ношею труда...

IУ. ...Каждый труд благослови, удача!

Рыбаку — чтоб с рыбой невода,

Пахарю — чтоб плуг его и кляча

Доставали хлеба на года...

 

В магнитофонной записи звучит отрывок «Молотьба» (несколько тактов) из поэмы Г. Свиридова «Памяти Сергея Есенина».

 

УII ч т е ц (на фоне постепенно затихающей музыки).

Вышел зараня дед на гумно молотить:

«Выходи-ка, сосед, старику подсобить».

Положили гурьбой золотые снопы.

На гумне вперебой зазвенели цепы.

и ворочает дед немолоченый край:

«Постучи-ка, сосед, выбивай каравай».

и под сильной рукой вылетает зерно.

Тут и солод с мукой, и на свадьбу вино...

 

В е д у щ и й (за занавесом). Лето кончилось. Осень пришла.

 

Звучит музыка «Осенней песни» П. И. Чайковского.

 

УIII ч т е ц (на фоне музыки).

Листья падают, листья падают,

Стонет ветер,

Протяжен и глух.

Кто же сердце порадует?

Кто его успокоит, мой друг?

По-осеннему кычет сова

Над раздольем дорожной рани.

Облетает моя голова,

Куст волос золотистый вянет...

Скоро мне без листвы холодеть,

Звоном звезд насыпая уши.

Без меня будут юноши петь,

Не меня будут старцы слушать.

Новый с поля придет поэт,

В новом лес огласится свисте.

По-осеннему сыплет ветер,

По-осеннему шепчут листья.

 

Звучат в записи первые несколько тактов хора Г. Свиридова «Поет зима — аукает» из вокально-симфонической поэмы «Памяти Сергея Есенина».

 

Ч т е ц (в костюме Снегурочки).

Поет зима — аукает,

Озябли пташки малые,

Мохнатый лес баюкает

Голодные, усталые,

Стозвоном сосняка.

И жмутся поплотней.

Кругом с тоской глубокою

А вьюга с ревом бешеным

Плывут в страну далекую

Стучит по ставням свешенным

Седые облака.

И злится все сильней.

А по двору метелица

И дремлют пташки нежные

Ковром шелковым стелется,

Под эти вихри снежные

Но больно холодна.

У мерзлого окна.

Воробышки игривые,

И снится им прекрасная,

Как детки сиротливые,

В улыбках солнца ясная

Прижались у окна.

Красавица весна.

 

Соло: «Весенние воды» С. В. Рахманивова.

Ч т е ц (в костюме «весны»).

В цветах любви весна-царевна

По роще косы расплела,

и с хором птичьего молебна

Поют ей гимн колокола.

Пьяна под чарами веселья,

Она, как дым, скользит в лесах,

И золотое ожерелье

Блестит в косматых волосах.

А вслед ей пьяная русалка

Росою плещет на луну,

и я, как страстная фиалка,

Хочу любить, любить весну.

 

Ч т е ц (в костюме «черемухи»).

Черемуха душистая                                                               Черемуха душистая,

С весною расцвела                                                                 Развесившись, стоит,

И ветки золотистые,                                                             А зелень золотистая

Что кудри, завила.                                                                 На солнышке горит.

 

Кругом роса медвяная                                                          Ручей волной гремучею

Сползает по коре,                                                                   Все ветки обдает

Под нею зелень пряная                                                         И вкрадчиво под кручею

Сияет в серебре.                                                                     Ей песенки поет.

 

А рядом, у проталинки,

В траве, между корней,

Бежит, струится маленький

Серебряный ручей.

 

В е д у щ и й. Не пушкинские ли это стихи? Не пушкинская ли это «лелеющая душу гуманность»? Не пушкинские ли это описания всех времен года, каждое из которых прекрасно по-своему?

Да!.. Главным светочем для Есенина был гений Пушкина, с его человечностью, с его тончайшим проникновением в мир человеческих настроений и чувств.

В анкете на вопрос: «Как вы воспринимаете Пушкина? Есенин ответил: «Пушкин — самый любимый мною поэт. С каждым годом я воспринимаю его все больше и больше как гения страны, в которой я живу».

В день Пушкинского юбилея, когда на Тверском бульваре был открыт памятник великому русскому поэту, Есенин читал вдохновенные стихи.

 

IХ ч т е ц. Мечтая о могучем даре

Того, кто русской стал судьбой,

Стою я на Тверском бульваре,

Стою и говорю с собой.

Блондинистый, почти белесый,

В легендах ставший как туман,

О Александр! Ты был повеса,

Как я сегодня хулиган.

Но эти милые забавы

Не затемнили образ твой,

И в бронзе выкованной славы

Трясешь ты гордой головой.

А я стою, как пред причастьем,

и говорю в ответ тебе:

я умер бы сейчас от счастья

Сподобленный такой судьбе...

Но, обреченный на гоненье,

Еще я долго буду петь...

Чтоб и мое степное пенье

Сумело бронзой прозвенеть.

 

В е д у щ и й. Русь. .. в радостном весеннем убранстве, с пахучими летними цветами и травами, с бездонной синевой небес, с прихотливо извилистыми реками, веселыми березовыми рощами и малиновыми закатами — вот такой видел и любил поэт свою освобожденную родину. «Я люблю родину, я очень люблю родину»,— писал Сергей Есенин. «Чувство родины — основное в моем творчестве».

 

Х Ч т е ц (на авансцене).

Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая,

Дайте родину мою».

Выходят девушки-березки.

 

Выстраивается хор.

 

Чтец продолжает.

...я помню праздник,

Звонкий праздник мая.

Начинается танец «Во поле береза».

Цвела черемуха,

Цвела сирень.

и, каждую березку обнимая,

я был пьяней, чем синий день.

Березки!

Девушки-березки!

Их не любить лишь может тот,

Кто даже в ласковом подростке

Предугадать не может плод.

 

Хор поет «Во поле береза стояла». Заканчивается танец.

Хор поет «Звени, златая Русь», музыка А. Кос-Анатольского.

На сцене все участники композиции.

 

В е д у щ и й (в микрофон, за сценой).

Цветите, юные! И здоровейте телом!

У вас иная жизнь, у вас другой напев...

 

1 ч т е ц. Но и тогда,

Когда во всей планете

Пройдет вражда племен,

Исчезнет ложь и грусть,—

Я буду воспевать

Всем существом в поэте

Шестую часть земли

С названьем кратким «Русь».

 

II ч т е ц (на фоне музыки).

Снова настежь распахнуты сени,

Дует в дудку весны соловей.

Снова легкой походкой Есенин

По России проходит своей.

Нет ни горькой, ни сладкой отравы,

Все заклятья, все чары сняты,

Веют свежестью, юностью травы,

Пахнут первой любовью цветы.

Всеми росами Родины вымыты,

Забияка и сорванец,

Знает он, что поэзия — климат,

Лучший климат для душ и сердец.

Не пугаясь моторного лая,

Держит песню весна на крыле.

Все живущее благословляя,

Он идет по зеленой земле.

Вот они, те просторы родные,

Где когда-то он рос под межой,

Где его научила Россия

Петь и плакать с открытой душой.

И за верность напевам заветным,

Для которых и грусть не беда,—

Он останется тридцатилетним,

Молодым, как рассвет, навсегда.

Снова настежь распахнуты сени,

Дует в дудку весны соловей.

Это снова и снова Есенин

По России проходит своей.